Римская сага. Том VI. Возвращение в Рим - Игорь Евтишенков

Через пять дней они наконец-то добрались до столицы, и прямо у ворот их радостно встречали все жители города. Оказалось, что Патья прибыл сюда совсем недавно, всего два дня назад. Сам раджа ждал Лация на дворцовой площади, где вокруг его трона почтительно толпились придворные и слуги, рабы держали на поводках леопардов, а выстроившиеся вдоль стен воины поражали белизной своих тюрбанов и блеском мечей, которые лежали у них на плечах. Когда Лаций подошёл к трону, опираясь на свою палку с сухим грибом на конце, на лицах многих приближённых раджи появились улыбки. Но сам раджа не улыбался.

– Зачем ты привёл так много слонов? – вкрадчиво спросил Синг. Какой-то новый слуга перевёл его слова, и Лаций заметил, что рядом нет Патьи. Внутри сразу всё напряглось.

– Разве Патья не рассказал тебе, что они помогли нам выиграть битву? – вопросом на вопрос ответил он.

– Ты говоришь с раджой, – осторожно напомнил один из придворных и сделал такие глаза, как будто ему в спину воткнули нож.

– Твои воины почти не пострадали. Мы потеряли всего двадцать человек, – сказал Лаций, осторожно оглядываясь по сторонам. На радушный приём это не походило.

– А где войско Васудевы? – с наигранной наивностью спросил Синг Бугхараджа.

– Твои воины разгромили его, – всё ещё надеясь на хорошее, произнёс он. Но кислое выражение лица Синга и тишина в толпе придворных говорили о том, что эта победа почему-то никого не радует.

– А где пленные рабы? И где сам Васудева? – воскликнул раджа.

– Мы привезли только его оружие. Падишах подписал мирный договор и поставил под ним своё имя, он поклялся больше никогда не нападать на твои земли… – начал объяснять Лаций, но Синг его не слушал. Лаций замолчал и задумался. Он терялся в догадках. Что произошло? Неужели радже нужен был свой собственный триумф? Зачем? Чтобы показать всем, что он победитель?

– Какой договор?! – кричал раджа. – Смерть врага – самый лучший договор! Что он пообещал тебе взамен, скажи, чужеземец?

– Он пообещал не нападать на твои земли, – снова повторил Лаций и попытался рассказать, как всё было. Для него подписанный противником договор был важнее всего на свете. Однако раджа, видимо, думал по-другому. Когда Лаций закончил, тот кивнул начальнику стражи и к нему направились два воина с мечами. Они схватили Лация за руки и достали из-за пояса красивый длинный кинжал с золотыми украшениями и камнем на конце рукоятки. Ничего больше не найдя, они положили его у ног раджи. Тот покачал головой и сказал:

– Ты хотел убить меня этим кинжалом, да? Я знаю, что ты умеешь бросать его, как копьё. Говори, когда Васудева придёт сюда со своими воинами? Что он тебе пообещал? Ты договорился с ним убить меня, чтобы уехать к себе на родину? Да? Говори! – выкрикнул он, но Лаций только покачал головой и ничего не ответил. Тучи стремительно сгущались у него над головой, и пытаться что-то объяснить сейчас было бесполезно.

– А где Патья? – спросил он. – Договор с Васудевой был у него.

– Ты хитрый! Ты хочешь убить моего слугу, да? – рассмеялся Синг. – Я вижу тебя насквозь. Ему чудом удалось вырваться из твоих рук, и теперь ты готов его убить! Не-е-ет, у тебя ничего не получится. Ты сам умрёшь! Но я помню, что ты воин. Поэтому ты умрёшь в бою, если раньше твоё сердце не лопнет от страха! – и он снова рассмеялся, стукнув ладонями по коленям. – Сейчас мы посмотрим, какой ты храбрый. Паржаваз! Покажи ему, как сражаются воины раджи! – сказал Синг и откинулся на троне, предвкушая интересное зрелище. Лаций поймал себя на мысли, что ужасно устал и хочет присесть отдохнуть. Руки и ноги были вялыми, в голове висел серый туман… Это было какой-то нелепой ошибкой. Ведь он уже забыл, когда держал в руках меч… и не ожидал такого предательства от Патьи, хотя столько раз давал себе слово никогда и никому не доверять.

– О, великий раджа, – с трудом говоря, обратился он к Сингу, – я не владыка мира и не всесильный Юпитер, чтобы решать, кому жить на земле, а кому перейти в царство мёртвых. Я прошу тебя смилостивиться надо мной и не выставлять на посмешище перед людьми. Это очень сильный воин, – он показал на вышедшего из толпы огромного мускулистого стражника, который даже не сомневался в своём превосходстве и снисходительно посматривал на опиравшегося на палку чужестранца.

– Ха! – воскликнул Синг. – Ты прав. Ты не можешь решать судьбы смертных! Это делаю я! Так что готовься к бою. И покажи, на что способен. Если ты победишь, я отпущу тебя живым! – самодовольно добавил он и хлопнул в ладоши. Слуга перевёл последние слова и поклонился.

– Но у меня нет меча, – развёл руки в стороны Лаций.

– Если ты победил Васудеву, то тебе не нужен меч! – прозвучал короткий ответ.

Лацию нечего было противопоставить молодости и силе своего противника. У него не было ничего, кроме любимой палки, к которой он уже успел привыкнуть, но которая не могла его защитить так, как меч и щит. К тому же, силы уже были не те, он чувствовал, что двигается медленнее и не сможет сражаться так, как делал это ещё год или два назад. Может быть, в империи Хань он ещё и рискнул бы сойтись в бою с таким сильным воином, но сейчас руки уже отказывались держать оружие, а ноги начинали дрожать в коленях после тысячи шагов. Подлый голос слабости и отчаяния шептал в глубине души, что никто не вечен и надо спокойно принять приговор Фортуны. Лаций, к своему ужасу, был с этим согласен. Однако что-то не давало ему смириться с этим приговором, подсказывая, что Юпитер и Аврора не покинут его в трудный момент.

Сбоку послышались шаги и шумное дыхание индуса. Лаций успел заметить, как тот начинает заносить над плечом свой кривой меч с широким лезвием, как внимательно смотрит на него своими глубокими, чёрными глазами, которые казались невероятно большими на фоне белоснежных белков, и как хищно растопырились его ноздри в предвкушении быстрой победы. Он хорошо знал таких воинов – они старались решить всё одним ударом или просто смять противника грубой силой. Раньше бы этот медно-блестящий громила не успел бы сделать и трёх шагов, как оказался бы на земле, поливая своей кровью бесцветную пыль старой площади. Но всё это было раньше, а теперь Лаций не мог даже отбежать в сторону, не то что сделать быстрый выпад вперёд.

Чтобы избежать сокрушающего удара, он принял единственно верное решение – шагнул навстречу надвигающейся горе мышц. Индус ещё не успел до конца замахнуться и держал меч приподнятым над плечом. Быстрое сближение с противником оказалось для него неожиданным, и он не успел остановиться, столкнувшись с ним грудью. Хотя Лаций сам был крепкого телосложения, воин раджи двигался быстрее и поэтому сбил его с ног. Они оба покатились в пыль. Молодой индус сразу же вскочил на ноги, а Лаций остался лежать без движения, как-то неестественно поджав под себя ноги, как будто смерть застала его именно в такой неудобной позе. Во время падения он больно ударился коленом о ногу противника и теперь чувствовал, что не сможет встать без опоры на палку. Воин раджи растерянно обводил взглядом взбудоражено шумящих придворных, явно не зная, что делать. Он ещё не успел оправиться от недоумения и чувства неловкости, которое вызвал у него поступок Лация, но неподвижное тело на земле придало ему уверенности. Обернувшись к трону, он гордо расправил плечи и поклонился. Затем поднял над головой кривой меч и что-то громко крикнул, видимо, славя своего господина. Однако Синг Бугхараджа был явно разочарован такой быстрой победой. Он ожидал хоть какого-то сопротивления от чужестранца, о котором теперь ходили целые легенды. Но делать было нечего. Тот лежал на земле и не шевелился. Раджа поднял ладонь вверх, и все замолчали.

– Это плохой воин. Он не умеет сражаться. Поэтому он не мог победить Васудеву. Он соврал нам. У него был слишком длинный язык и короткие руки, чтобы остановить моего воина. Пусть его мясо достанется тиграм. Разруби его на куски! – приказал он Паржавазу и устало откинулся на спинку деревянного трона. Все вокруг радостно закричали. Синг вспомнил, что из самого верхнего окна за ним наблюдает любимая жена Антазира, и от этой мысли ему стало приятно. Он безумно любил её и надеялся этой казнью развеять грусть, которая не покидала её последние несколько дней.

Молодой воин в это время развернулся к лежащему в пыли Лацию. Тот приподнялся и, опираясь на руки, посмотрел на него внимательным взглядом. Но Паржаваз видел только искажённое болью лицо со шрамом, и ему казалось, что это признак слабости и страха. Он занёс меч над головой, и у Лация мелькнула мысль, что он мог бы достать им небо. Могучее тело выгнулось дугой, мышцы на руках напряглись, он поднялся на носки, растянулся на замахе и на короткое мгновение замер, как великолепная греческая статуя. Окружающие затихли в ожидании последнего удара и фонтана крови, которая должна была залить каменные плиты перед троном раджи. Сталь слегка запылившегося клинка ослепительно вспыхнула солнечным бликом над головой Паржаваза и замерла в самом верху. Лаций видел это и ждал, неподвижно и спокойно, только правая рука крепко сжимала палку, с острого края которой уже давно слетел старый пустой корень.